Каждый человек в жизни оставляет свой след и лишь от нас зависит, какой след оставим мы сами. На этой страничке очень интересный материал: автобиография или краткое описание жизни нашего земляка — Евдокимова Константина Фёдоровича. Константин Фёдорович яркий представитель советской эпохи, воспитанный на патриотизме и живший заботами для улучшения жизни других. Не часто в руки попадает такой материал. Для нас он особенно интересен, потому что в воспоминаниях Константина Фёдоровича мы можем окунуться в ту далёкую эпоху, которая была в нашей местности, узнать интересные факты из, так сказать, первых рук.
Константин Фёдорович Евдокимов.
Детям, внукам и правнукам моим, землякам – односельчанам. На память!
В двух километрах севернее села Фоминки, в полукилометре от старого муромского тракта, на берегу живописного озера, раскинулась небольшая деревенька Борзаково.Основание её относится к середине 18-го века, к временам предводительства Емельяна Пугачёва. Видимо природные богатства и живописная местность привлекли сюда людей на оседлую жизнь.
По склону бугров западного берега озера неизвестными пришельцами были построены несколько землянок для жилья, это поселение и явилось основанием нынешней деревни. В архивах сохранились записи имён первооснователей. Так в посемейных списках переписи домовладений за 1835 год значатся: Абыз – Абызов, Прока – Прокудин (Прокуда).
Основным занятием-промыслом поселенцев было собирание лесных даров, выжигание древесного угля и выгонка дёгтя. Этот промысел обуславливался, в то время, наличием здесь сплошных лесных массивов, простиравшихся до самого Мурома. В месте поселения от озера Крутец, до речки Ингирь был сплошной бор. К тому времени и относится название деревни, от слова бор.
Однако, существует и другая легенда происхождения названия от слова борзые. Якобы от содержания здесь местными дворянами борзых собак для охоты.
Поселившись в глухом лесу, новосёлы не укрылись от взора помещиков, как и прочие окрестные крестьяне они становились крепостными.
С развитием промышленности в стране, росли заводы и города, увеличивался спрос городского населения в сельскохозяйственных продуктах. Помещики были основными поставщиками хлеба, мяса, овощей льнопеньки. В погоне за наживой они заставляют крестьян заниматься производством сельхозпродукции, вообще работать больше прежнего.
Примитивный промысел углежогов и смолокуров постепенно стал заменяться земледельческим промыслом. Поселенцы постепенно переходили к обработке земли на раскорчёванных ими вырубках, обзавелись продуктивным скотом, домашней птицей – становились земледельцами.
С развитием земледельческого промысла менялся и облик деревни, быт и культура крестьянина.
Прежние землянки заменялись бревенчатыми избами с хозяйственными пристройками, строения образовывали современную улицу. Деревня наша тогда принадлежала помещикам – Полянскому и Кожину.
Волей крепостников многие крепостные крестьяне переселялись сюда из других вотчин, поэтому население деревни становилось разнородным. И долго ещё сохранялись клички крестьян по принадлежности своему барину, Полянские, Кожины и т.д.
В конце 18-го столетия в новой курной избе крепостного Проки (Прокуды) в полянской барщине родился сын Евдоким, ставший родоначальником потомства Евдокимовых.
Рос Евдоким, росли его сверстники, ничем он не отличался от своих современников, был неграмотным как и все в то время крестьяне. Разве только тем он и выделялся, что был трудолюбив и слыл силачом на деревне. Эти природные качества способствовали экономическому укреплению его хозяйства, умножению личного благосостояния, благодаря чего хозяйство Евдокима приписывалось к числу ‘’исправных’’ хозяйств в деревне.
В 20-х годах 19-го столетия в семье Евдокима и Ульяны родился сын Захар – продолжатель рода Евдокима.
Безрадостна и сурова жизнь выпала на долю Захара. Помещичий произвол, малоземелье, многочисленная семья – вот удел в прошлом крепостного крестьянина. По воле барина Захар был женат на крепостной девице Дарье, из далёкой вотчины, из деревни Черемиски близ села Работки на Волге.
Многочисленны были тогда факты барского произвола. Помещики торговали крестьянами, проигрывали их в карты, часто разлучали супругов, детей и родителей, женили и выдавали замуж по принуждению. Барином Фёдоровской вотчины были проиграны в карты барину Кожину в Борзаково пятнадцатилетние девочки подростки – Евдокия и Мария, ставшие потом жёнами крепостных Ивана Архипова и Сергея Акимова. К чести (принуждённого) брака Захара следует отметить достоинства и качества жены Дарьи, как заботливой хозяйки и радивой матери.
Дарья, на редкость того времени, была грамотной, умела читать и писать. Она обучила грамоте всех своих детей и старших внуков, что впоследствии оказало влияние на культурно-образовательный рост потомков. Среди которых сейчас имеются люди с высшим и средним образованием; врачи, учителя, техники, квалифицированные мастера своей профессии, служащие и руководители госучреждений, организаций. Есть среди них коммунисты, комсомольцы – активные строители нового современного коммунистического общества.
Многочисленная семья Захара – шесть сыновей и дочь, численно состоявшая более чем из двадцати человек, требовала значительных материальных ресурсов для её содержания. Небольшой надел земли (одна ревизская душа, 1-ой десятине), почти отсутствие лугов и леса ставили в затруднительное положение семейство.
По нужде приходилось искать выход из положения: работать на стороне, арендовать и обрабатывать исполу землю у многоземельных крестьян, в свободное от полевых работ время, взрослые члены семьи уходят плотничать — строить дома в окрестных деревнях. Так и образовалась родовая династия плотников Захаровых. Много их руками построено добротных домов в округе.
С течением времени семья, переросшая семейные рамки постепенно стала разрастаться, образовывая новые самостоятельные семьи. Началось отделения старших сыновей. Так были отделены первыми сын Иван, имевший семью из пятерых детей, затем был отделён многодетный Осип. Новосёлам вместе с выделенным движимым имуществом, силами всех братьев были построены дома. Вскоре ушёл в зятья в Заозерье средний брат Михаил, впоследствии он вернулся на жительство в свою деревню и построил дом рядом с братом Иваном.
Несколько позднее, последними, произошло отделение младших братьев бездетного Павла и пришедшего из солдат Фёдора, имевшего двоих детей. Им также были построены дома на полевой земле, с краю за околицей. Таким образом на горе образовался целый порядок, заселённый Захаровыми.
Глава семьи Захар Евдокимович, уже овдовевший к тому времени, остался жить в своём старом доме с семьёй умершего старшего сына Василия, где и прожил до своего окончания. Умер Захар Евдокимович в преклонном возрасте: за девяносто лет. Похоронен на приходском кладбище в селе Растригине.
Самостоятельная жизнь после раздела братьев не расстроила их былой семейной спайки и трудовой дружбы. Всё делалось сообща. Артелью работали на стороне, с помощью друг друга воздвигали жилые и холодные постройки, сообща работали на гумне, обмолачивали урожай, приобретали разные сельскохозяйственные машины и коллективно ими пользовались, имели совместного пользования амбары, половни, овины, бани.
При участии абсолютно всех родственников проходило и справление семейных и праздничных обрядов, празднование престольных праздников, справление свадеб, крестин и т.д. Не оставлялись без внимания временно впавшие в нужду или беду родственники, им оказывалась посильная материальная помощь и моральная поддержка. Взаимопомощь и моральная поддержка, благородные чувства родства стали давними традициями в нашем роду.
Фёдор, младший из братьев, мой отец, родился в 1869 году. Он и старший брат Иван прошли нелёгкую солдатскую службу в царской армии. Иван Захарович участник войны с Турцией (1877-1878 годы), а отец участник войны с Японией (1904-1905 годы). В это время родился я в 1904 году 11 мая.
Мать моя Ольга Егоровна из крестьянской семьи той же деревни. Родители её Егор и Ма……. Акимовы жили на другом конце деревни рядом с озером. Имели шестерых детей: Татьяну, Олёну, Евдокию (Авдотью), Илью, Василия и Ольгу. Никто из детей не был обучен грамоте. Семья занималась исключительно крестьянством, а по зимам обработкой льна в бане. Со временем были выданы замуж Татьяна в д.Ротьково, Олёна в д.Красная Яблонь, Евдокия и Ольга в свою деревню. Илья работал на фабрике в Вязниках. Дядя Василий с семьёй жили в отцовском доме. Он был примерным семьянином и тружеником. Иная судьба сложилась у Ильи Егоровича: в семье не без урода, гласит народная пословица. Илья работал на фабрике ткачом, а затем подмастерьем. Стал пить и, в конце концов, сошёл с арены как человек, превратившись в бродягу. Как жалко и обидно было смотреть, когда он за милостыню под окнами односельчан или в сопровождение гурьбы ребятишек в рваной одежде и стоптанных лаптях на ногах, приплясывал, пританцовывал всегдашнего: «По ельнечку, да по березничку, по частому тогда по рассадничку». Умер Илья где-то под чужим забором, не доживши своего века. Это было тяжёлой трагедией в нашем роду. Бездетная тётка Евдокия (жена Ивана Кондратьева) уже в престарелом возрасте, доживала у нас на огороде, где был построен ей домик из горницы её дома. Этот домик тётки стал потом моим наделом, когда я был выделен из семьи в 1924 году. Тётка умерла после моей матери в 1923 году.
После отдела в девяностых годах родители поселились в новом доме на самом краю порядка. Рядом был такой же дом брата отца – бездетного дяди Павла. Верные традициям семейной дружбы, начали младшие братья самостоятельную жизнь. Нас у родителей было четверо: Василий-1897 года, я-1904, Марья-1907, Иван-1909.
У дяди и тётки Авдотьи детей не было, но это не являлось помехой в совместном труде и хозяйственном общении братьев, в результате какая-то доля труда и продукции переходила в нашу пользу, не смущалось и воспринималось ими как должное участие в совместном воспитании и содержании детей. Такое благородное деяние и завершилось потом приёмом в дом дяди, брата Василия с семьёй на постоянное жительство.
Конец прошлого столетия и начало настоящего века знаменательны тем, что бурно происходило экономическое развитие, материальное становление деревни. К этому времени в деревне было более сорока домохозяйств. Добротные дома, холодные постройки, рабочий и продуктивный скот — были достоянием каждого хозяйства. Только два «бобыльских» хозяйства (не имевшие земельного надела) было в деревне. Это Иван Кондратьев и Егор Царёв.
Иван Кондратьев и Авдотья детей не имели. Занимались скупкой и перепродажей старой одежды. Егор Иванович Царёв чистил проруби общественного пользования, а жена его Наталья Ивановна была ночным сторожем деревни. Избы бобылей стояли на общественной земле, в спуске, за озером, впоследствии перешедшие мне по наследству.
Егор Иванович Царёв (по прозвищу Ерлыков) с женой Натальей Ивановной был в услужении фабриканта Пашенина д.Ждановка около Вязников. Люди они были сравнительно культурные. Не знаю, читали ли они книги, но книг у них (видимо из хозяйской библиотеки) было много. Будучи ещё дошкольником, я часто бывал у них, меня привлекали книги. Они подарили мне несколько довольно интересных детских книжек с картинками, по которым я научился читать ещё до поступления в школу. А брату Василию несколько толстых книг иностранных писателей. Помню, взрослые читали по вечерам в льномяльной бане, приключенческий роман про мореплавателя Васко Де-Гамма. К сожалению, мне не удалось прочитать её, когда я стал уже грамотным. Жили Царёвы до глубокой старости, детей своих у них не было, приёмная дочь Алимпиада имела физический недостаток, была полуслепая. В результате не могла быть продолжательницей своих добрых, приёмных родителей.
С экономическим развитием происходило имущественное расслоение деревни. Существовало неравенство с преобладанием неравномерного землепользования. Крупные землевладельцы и торговцы – жили в достатке. Малоземельные крестьяне, бобыли еле – еле сводили концы.
Нелёгкой была жизнь нашей семьи, состоящей в то время из 8-9 человек. Умирали, снова нарождались дети в семье. Нас осталось в живых четверо: старший брат Василий, я, младшие сестра Марья и брат Иван.
В числе малоземельных были мои родители. Поэтому им приходилось арендовать землю у многоземельных крестьян односельчан Головкина и Никитиной, долгое время мы обрабатывали исполу земли растригинских попов Троицкого и Казанского. Часто отец с дядей отлучались на побочные заработки, а зимой мяли лён в бане. Помню как отец и старший брат подросток целыми зимами в пыли и копоти курной бани, примитивными орудиями, деревянной мялкой и яблоневым трепалом обрабатывали лён. Так добывались средства для содержания семьи.
Моё детство, школьные годы совпали с периодом первой мировой и гражданской войны. Шесть лет учёбы в Фоминской школе заняли 1913-1919 годы. Школу я окончил с отличием по всем предметам, в том числе и по закону божьему, который в дореволюционные годы изучался как самостоятельный предмет.
Июль 1914 года. В разгаре уборка хлебов. В погожий день 19 июля мы с братом Василием возили ржаные снопы с поля на гумно. Проезжая с возом мимо дома старосты — Осипа Захаровича Евдокимова, мы увидели группу людей, наших односельчан: мужчин, женщин и ребятишек. Женщины плакали, насупясь стояли мужчины, маленькие дети, держась за подолы матерей, боязливо жались к ним. На воротах висел приказ его Величества с эмблемой георгиевского креста, призывающих резервистов на защиту «Отечества». Мы поняли, что началась война!
На следующий день из деревни потянулись подводы с призванными в армию новобранцами и лошадьми. У нас тоже взяли единственную лошадь.
Вскоре в семьи, отслуживших на действительной службе, стали приходить посылки с личными вещами, затем стали приходить и скорбные вести о ранениях и гибели защитников отечества. Не вернулись с войны домой, погибли — Минеев Осип, Савельев Николай, Савельев Александр.
Были ранены и вернулись домой Георгиевскими кавалерами, всех четырёх степеней — Евдокимов Алексей Осипович, кавалером двух степеней Георгия — Евдокимов Ефим Осипович. Отсидели в плену с самого начала войны Максим Савельев, Фёдор Егорович Печенин и Егор Аксёнов. В разгар войны, в мае 1916 года призвали в армию и брата Василия. Поэтому мне рано пришлось познать нелёгкий крестьянский труд. Двенадцати лет я стал самостоятельно работать в поле: пахать, боронить, выполнять другие сельскохозяйственные и домашние работы. Незабываемым остаётся время детства и юношества, которые прошли целиком в деревне.
Дом наш стоял крайний к полю, за околицей расстилались изумрудные зелени полей, недалеко находилось большое болото, которое привлекало множество прилётных птиц: чибисов, чаек, куликов, уток и певчих птиц. В свободное время летом любил наблюдать за жизнью и повадками птиц: в поле, в лесу и на болоте. В свободное от школы и домашних работ время, наслаждался природой. Интерес к природе, ко всему окружающему нас, воспитали во мне незаурядного охотника-любителя, хотя за всю свою жизнь я убил всего несколько зайцев и с пяток уток, больше никого не убивал. Любил я домашних животных, любил ездить верхом на лошадях, особенно любил быть с ними в ночном – на речке. Много ребятишек собиралось в ночное. Что-то подобное было тут Тургеневской повести «Бежин луг». Незабываемы остались ребячьи коротания летних вечеров под берёзками у дома, рассказы разных небылиц и военных эпизодов услышанных от «бывалых» солдат и из газетных сообщений, а так же из других источников. Не менее весело мы проводили время зимой. К нашему дому наносило большие сугробы снега, вровень с крышей, есть где было строить разного рода «укрепления» для игр. А основные групповые игры, военные баталии проходили у нас в районе кирпичных сараев Каротина, на речке. Там брали приступом «крепости». Там на буграх, рано освободившихся весной от снега, мы играли в сосновые шишки, бегали босиком по первой проталине, а в ледоход катались на льдинах по речке. Речка была не заросшей, в течении всего года была полноводной. В отдельных местах были глубокие омуты, много в речке было рыбы: щуки, лини, караси, окуни, плотва. В летнюю пору мы часто налавливали рыбы и варили коллективную уху прямо на речке. А как привольно было в лесу: грибы, ягоды, орехи — бери, только не ленись. Часто мы делали походы в лес за дарами природы. На обратном пути заканчивали поход в лес купанием в речке. Интересным спортивным развлечением при купание в речке было: прыжки с моста, переход по дну речки под водой с грузом, плавание и ныряние на дальность. Хорошо было купаться в жаркие дни и в озере, на Крутихе.
Ещё в дошкольные годы (8-10 лет) я произвольно любил заниматься гимнастическими упражнениями на турнике и брусьях, установленных в палисаднике за дорогой, перед домом дяди Осипа, солдатами А.О. и Е.О., приезжавшими в отпуск. Кроме того я хорошо выполнял акробатические номера: хождение колесом, на руках и др.
Продолжалась война. Она требовала от трудящихся всё новых и новых жертв. Люди несли нужду и страдания. Настроения против войны, а вместе с тем и против самодержавия с каждым днём усиливались. Это чувствовалось по письмам с фронта, передавалось в настроениях рабочих и крестьян. Эти настроения заносились тогда в деревню из города революционно настроенными рабочими нашими односельчанами: Стуловым Е.И., Печениным П.П., Сергеевым М.Н., Головкиным К.М., которые работали на Молитовской фабрике в Нижнем Новгороде и принимали видимо там участие в революционной работе. Ими была завезена в годы реакции в деревню нелегальная литература, с полсотни брошюр РСДПР, в них были напечатаны отдельные статьи-произведения В.И. Ленина, читались они подпольно в бане. В связи с преследованием «крамольников» старостой О.З.Евдокимовым, был произведён предполагавшийся полицейский обыск в доме Стулова Е.И. Ввиду этого, вся имевшаяся литература была Екатериной Стуловой надёжно упрятана во дворе дома, где она хранилась около 10 лет. И только после февральской революции в 1917 году она была взята из укрытия и передана мужикам. Как обрадовались этому кладу владельцы. Помню, с какой страстью, уже открыто на лужайке читались эти брошюры. 13 февраля 1917 года победила революция. Царское самодержавие было свергнуто, образовалось временное правительство из фабрикантов и помещиков. Партия большевиков вела подготовку и организацию социалистической революции. Шла борьба за власть рабочих и крестьян. Наконец это свершилось! В октябре 1917 года было свергнуто временное правительство, власть перешла в руки рабочих и крестьян. Памятными остались революционные события октября 1917 года, вести о совершившейся революции в Петрограде быстро долетели до нашей деревни. Первые декреты Советской власти о земле, 8 часовом рабочем дне, национализации фабрик и заводов, шахт и земных недр — приветствовались большинством наших крестьян. Не по душе были эти декреты лишь крупным землевладельцам и лесовладельцам в деревне: Никитиным, Кудрявцевым, Головкиным. Им пришлось распрощаться с крупными угодьями земли и леса, сравняться в пользовании с тем, кто раньше был у них в ярме рабом и волом.
Весной 1918 года наши крестьяне вышли в поле и приступили к переделу земли. Сломаны были вековые межи, знак неприкосновенности землепользователя. Мы на месте своего поселения, на околице, впервые почувствовали себя более свободно от той стеснённости землепользователями, которая была вокруг нас. Спереди дома, перед самыми окнами владения Печениных, с боку, вплоть до угла, земля Савельева, сзади Головкиных собственность. Словом, некуда было курицу выпустить. Наши землевладения уподоблялись известной карикатуре времён помещичьего землепользования после отмены крепостного права «Мужичок на одной ноге». После передела земли, границы нашего подворья были несколько расширены, стало возможным поставить возле дома небольшие хозяйственные постройки: амбар, сарай, погреб, баню, которые раньше находились в отдалении или занимали, без того, мизерную площадь огорода. Первые декреты советской власти явились силой и авторитетом среди абсолютного большинства в деревне. Характерно, попытки отдельных противников революционных преобразований теперь немедля пресекались самыми прогрессивно настроенными крестьянами. Примером этому могут служить приведённые мною факты. Напуганная февральской революцией, лесовладелица нашей деревни Агафья Никитина запродала Ротьковским мясоторговцам, тоже Никитиным, значительную часть принадлежавшего ей леса в общественном лесном массиве. Наши мужики воспрепятствовали этой сделке. Дело было в 1917 году на масленицу. Вернувшись домой поздно за полночь с гуляния, застал в доме около коптилки нескольких мужчин, писавших под коллективную диктовку. Тут были мой отец, Иван Кривой, Ефим и ещё кто-то , не помню. Предупредив меня, чтобы я не раздевался, они поручили подбросить написанное письмо в дом Никитиной. Мною это было аккуратно выполнено. Письмо было подсунуто под входную дверь в парадном крыльце. По пути к дому Никитиной, я не утерпел от соблазна любопытства, раскрыл конверт, при свете спички бегло прочитал содержание написанного по печатному и запомнил лишь одну фразу «……….будем керосином обливать, что попало поджигать…..». Письмо было угрожающим. На следующий день в «чистый» понедельник, А. Никитина, накрывшись большой чёрной шалью, опрометью отправилась в Ротьково с отказной. Так было предотвращено разбазаривание леса, ставшего через несколько месяцев народным достоянием. Я, конечно, чувствовал себя героем «революционного» подвига.
Недолго длился, относительно, мирный период после победы октября, наступала угроза иностранной интервенции. 14 держав шли войной, чтобы задушить молодую республику, стереть её с лица земли и снова восстановить власть помещиков и капиталистов. Тогда партия большевиков и советское правительство призвали народ к оружию, на защиту социалистического отечества, началась гражданская война. Всюду формировались отряды добровольцев, повсеместно проводился военный всеобуч взрослого мужского населения. Шла отправка эшелонов на фронт. Мы, подростки, вместе с взрослыми, мобилизованными из окружающих деревень, принимали участие на сооружении военного объекта-стрельбища, строительство которого велось местным военкоматом в лесу за бывшем опытным полем. А зимой 1918 года здесь проводилось обучение призывного возраста мужчин стрельбе из ручного орудия — всеобуч. Мы, школьники, часто после занятий в школе уходили гурьбой на стрельбище собирать пули и стреляные гильзы. Из пуль мы выплавляли свинец и наливали им «битки» для игры в бабки. Программа обучения, ввиду военного времени была парализована, отменён был закон божий, не хватало учителей по некоторым предметам в старших классах. Поневоле приходилось вместо учёбы играть в бабки. После окончания школы, мне не удалось продолжать учёбу дальше, так как в то время не было местных учебных заведений. Пришлось лето работать дома, в своём хозяйстве, а после уборки урожая, искать работу. В сентябре месяце по протекции А. О. Евдокимова, работавшего замначальником милиции, меня приняли на работу в Фоминский ВолИсполком — делопроизводителем. Так началась моя трудовая карьера.
В свободное от работы время я работал в своём хозяйстве, особенно в период летних полевых работ. В то время работали, от мала до велика. В 1920 году нас постигло большое несчастье — умерла мать. Нас осталось трое сирот малолетних подростков. У брата Василия была семья. Трудно нам было без матери, некоторое время в доме хозяйкой была сноха Саша, она в какой- то мере заменяла нам мать. Вскоре отец женился, взял в жёны мою крёсну (жену умершего за год племянника), Анну Степановну с сыном Михаилом. Справедливости ради надо отдать должное мачехе, она старалась сделать всё от неё зависящее, чтобы мы жили нормальной жизнью, не омрачались презренным сиротством. Она, как своих детей, старалась вывести нас в люди. За её заботу мы платили ей тем же. Недолго протекала моя сиротская жизнь в доме отца, как недолго длилась моя юность.
В шестнадцать юношеских лет я полюбил девушку односельчанку Наташу Стулову. С ней мы дружили около двух лет, а в феврале 1922 года мы поженились. После женитьбы отца, мать (мачеха) с сыном Михаилом в июне 1920 года, перешли жить в наш дом, а свой дом она предоставила в моё распоряжение. Там я работал, а по вечерам дом превращался в избу читальню или красный уголок — в сборище молодёжи. Девушки приходили с рукоделием, ребята с гармошкой, целыми вечерами лились песни, пляски, игры и другие развлечения. Весело проходили «посиделки» в нашем доме. Здесь началось сближение и зародилась наша любовь с Наташей. Крепко любили мы друг друга. Тяжело переживали «длительную» — в несколько дней разлуку. И наоборот, ничуть не надоедало нам ежедневно встречаться и быть вместе. Эта привязанность друг к другу и явилась причиной нашей ранней в 18 лет женитьбы. Свадьба наша была справлена по всем правилам тогдашнего обряда. Нас венчали в Растригинской церкви, везли после венца домой на лихой тройке. Управлял ею брат Василий, на зто он был великий мастер. Свахами были, со стороны жениха Александра Дмитриевна Евдокимова, со стороны невесты Ирина Михайловна Головкина. После женитьбы я рассчитался с работы в ВолИспокоме и лето работал в хозяйстве отца.
Недолго длился «медовый» период молодожёнов. Непричем было жить в деревне, надо было уходить на сторону. В августе 1922 года молодая супруга собрала меня в путь дорогу, сшила мне из холста котомку, уложила в неё подорожники и отправился я в Нижний Новгород искать счастья на стороне. Трогательными были мои проводы. По просёлку до «Большака» меня провожал брат Василий с гармошкой, да жена Наташа. И в последний раз своей молодости я пропел тогда под гармонь прощальную частушку:
Меня дома то ругают,
Что помногу хлеба ем.
Сшейте белую котомку,
Уйду не надоем.
Распростившись у перекрёстка дорог с родными, не помня себя зашагал по большаку в сторону Нижнего Новгорода, в неведомые для меня дали, искать счастья в жизни. Так на долгие годы покинул я свои родные края.
В старых кожаных сапогах, в шинельном френче, в перешитой солдатской гимнастёрке, в картузе приехал я в Сормово. Временно поселился я у К. М. Головкина на Узкозаводской улице, в доме№ 37. Работал он в СКРМ завода давно и помог мне устроиться на завод. Началась городская жизнь. Встал на учёт на бирже труда. Ежедневные посещения биржи не увенчивались успехом, прошли две три недели, жить становилось нечем. Наконец поступило требование табельщика в склад лесопиленных материалов вагонного отдела. Конкурентов на эту должность не оказалось, и я с направлением биржи направился в заводское бюро труда для оформления на должность. 1 сентября 1922 года я, с металлич. номером СОМ, служил тогда пропуском, прошёл на работу. Началась незатейливая служба. Должность была низкооплачиваемая, но тем не менее я работал в заводе. Через полтора года, в марте 1924 года (смерть Ленина), на заводе проводилось большое сокращение штатов. В первую очередь сокращению подлежали не члены профсоюзов, имеющие связь с деревней, принимался во внимание стаж работы. По стажу работы и в связи с деревней, я походил к сокращению, но членство и активность в общественной работе «спасли» меня от сокращения. На моей стороне была ячейка РКПб, уполномоченный завкома Алексеев И. Т. Так меня обошло сокращение, я остался работать на заводе. В Сормове я проходил допризывную подготовку в 1925 году и был приписан к 17 артполку 17 СД, где и проходил службу в терчастях частях с 1927 по 1932 год.
В 1927 году я перевёлся с должности табельщика. С год я работал конторщиком в цеховой конторе, затем работал распредмастером в лесопилке № 1, был участковым приёмщиком-отправителем, мастером сушки (по сушке дерева). На всём протяжении времени работы в цехе, я принимал активное участие в общественной работе, особенно по профсоюзной линии, был председателем цехового профбюро. В 1930 году я вступил в партию. В 1931 году , по совместительству, я выполнял обязанности секретаря цеховой партячейки.
В конце 1931 года завод «Красное Сормово» был реорганизован в комбинат, вагонный отдел стал самостоятельным вагонным заводом, во главе с дирекцией, парткомом и завкомом. В июле 1932 года на смену выбывшему по партийной мобилизации в армию председателя завкома Ваганова И.И., я был выдвинут на должность председателя завкома вагонного отдела, где и работал до ликвидации системы завода, затем был председателем цехового проф.комитета Вагонно-механического цеха, а с 1 августа 1933 года секретарём ячейки ВКПб в том же цехе. Там я два года руководил партийной школой, сам в это время учился в вечернем комвузе без отрыва от производства. Как лучший пропагандист города Горького был премирован Горкомом шеститомником В. И. Ленина и велосипедом (за 250 рублей). В областной газете «За марксистско –ленинское образование» и журнале «Городская парторганизация» — помещены мои фотографии, как лучшего рабочего пропагандиста города Горького за 1933-1934 г.г.
В тридцатых годах началась коллективизация в стране, не обошла она и нашу деревню. В конце 1930 года инициативная группа более сознательных крестьян (Печенин П. П., Печенин И. С., Евдокимов Ф. З., Евдокимов А. И., Боброва Н. М., Орехова Т. В., Аксёнов Ф. Е.) объединились в артель совместной обработки земли. Несколько позднее, в начале 1932 года вошли в колхоз все остальные крестьяне деревни. Колхоз был назван «Память Ленина» — первым председателем колхоза была Боброва Н. М. — активистка деревни того времени. В период коллективизации не были допущены в колхоз и раскулачены бывшие торговцы Минеев Ф. Е., Савельев В. Ф., у которых конфисковано всё имущество. Сын раскулаченного Минеева В. Ф за оказанное сопротивление при раскулачивании и угрозы активистам села, за хулиганские действия был осуждён и выслан за пределы области, где отбывал срок в ссылке в течение нескольких лет.
Первое правление колхоза «Память Ленина» помещался в доме раскулаченного Минеева Ф. Е., а дом сына Алексея был передан под колхозный клуб. В последствии, дом-контора правления колхоза был за бесценок отдан вернувшемуся из заключения-высылки Минееву Василию, а дом Алексея Минеева перевезён в райцентр Фоминки и оборудован под квартиры работников промкомбината. Дом Савельева Василия Фёдоровича, выкуплен им и перевезён на ст.Вязники. Недолгим было пребывание у руководства председателем колхоза – Бобровой Н.М. Недостойное поведение в обществе, бытовые разногласия, корыстные цели, несамостоятельность в решение вопросов, дискредитировали Боброву, ставшую впоследствии заурядным обывателем.
Руководителем колхоза стала бывшая председатель с/совета Борисова Анна Васильевна. При ней, только, пожалуй, при ней, колхоз зажил полноправной хозяйственной жизнью, да в период Великой Отечественной войны, в силу общей обстановки и небывалого патриотизма тружеников советской деревни, колхоз, как и многие другие, нёс посильные тяготы, отдавая максимум возможного для снабжения армии всем необходимым. Наряду с этим многие колхозники участвовали своими личными сбережениями в строительстве эскадрильи «Смерть немецким оккупантам», собирали тёплые вещи для воинов. Затем у руководства колхоза длительное время были незадачливые руководители (Евдокимов Ф.И., Евдокимов Ф.Е., Аксёнов Ф.Е. и др.). При них колхоз постепенно стал скатываться под гору, докатившись до своего удела — ….. году, влившись на правах бригады в Фоминский колхоз им.Ленина.
***
В марте 1934 года неожиданно для меня, по звонку из Сормовского райкома я был приглашён на бюро райкома, где слушался вопрос «О подготовке к сезону Сормовских торфоразработок». Здесь было принято чрезвычайно резкое постановление о смещение хозпартийного и профаппаратного руководства предприятия и назначении нового руководства. В том числе назначения меня секретарём парткома Сормовских торфоразработок.
Июль 1934г. В пути, на участке.
В апреле ЦК ВКП(б) принял постановление о партмассовой работе на торфоразработках, которым предусматривалось введение на всех крупнейших торфоразработках с добычей свыше 100 тыс. тонн торфа – института парторгов, подчинённых непосредственно соответствующим крайкомам, обкомам и ЦК Нацкомпартий.
А в мае решением бюро Горьковского Крайкома ВКП(б) я был утверждён парторгом Сормовских торфоразработок. Введение института парторгов преследовало задачу вывести отстающую торфяную промышленность на уровень передовых предприятий.
Трудно было осваиваться в работе в новых условиях. Надо прямо сказать, что работа на торфоразработках, это первое моё боевое крещение в партработе. Три года работы там были экзаменом на зрелость партийного руководителя. Райком партии не скупился на кадры, оказывал помощь в укомплектовании всех звеньев парт. комс. проф. и хоз. работы кадрами из промышленных предприятий района. Неплохие товарищи возглавляли женработу – жен… Миранова А.Ф., Анихина В.Н., руководители торфкома Павлов, Гаврилов, комсомольский руководитель Дадакин, партгруппорги Феофанов, Егиренков, Белкин и др. – они рука об руку с парткомитетом и хозруководством организовали борьбу за высокие производственные показатели работы предприятия.
Наряду с успехами в работе были омрачения. В сезон 1935 года, предавшись успокоению, проглядел проявление антисоветских элементов, устроивших 3-х дневный саботаж на участке машинной формовки. Потом много пришлось поработать в партийной организации по ликвидации антисоветского проявления.
Приятно и радостно было выполнять в июле 1936 года «заказ» райкома партии о доставке с болота в Сормово полевых цветов для встречи «челюскинцев», приезжающих в гости к сормовичам.
Все женщины и девушки были привлечены к сбору полевых цветов на болоте. Более двадцати торфяных корзин были наполнены благоухающими ромашками, колокольчиками и другими цветами, которыми была заслана асфальтовая дорожка у главного подъезда Сормовского Дворца культуры, по которой приходили гости – челюскинцы во Дворец. Будучи на торфразработках в марте 1935 года я получил печальную весть из деревни о смерти брата Василия – покончившего жизнь самоубийством через повешение. Тяжело и горько переживал я эту утрату, не помня себя, я шёл со станции в деревню на похороны. Время теперь сгладило печаль, зарубцевались травмы семейной трагедии. Потомки его, выращенные и воспитанные Сашей, нашли своё место в жизни и обществе, живут и здравствуют, являясь равными, среди равных.
Через три года институт парторгов в торфяной промышленности, выполнивший свою миссию, решивший в основном задачу превращения торфпромышленности из отставшей в число передовых, был отменён, функции парторгов переданы партийным комитетам. Я был отозван на работу в Сормовский райком партии инструктором, секретарём парткома был избран парторг участка Егоренков Владимир Иванович. Год проработал я инструктором Сормовского райкома партии, был я закреплён над первичными парторганизациями завода «Красное Сормово» (металлургическое производство, кузнечно-прессовое, энергет.вагонное др., около 30 цеховых групп — свыше тысячи коммунистов). Наряду с обыденной работой, мне удалось обобщить опыт работы партгрупп в цеховых парторганизациях, при чём материал получился довольно интересным и был использован райкомом на семинаре партгруппоргов. А затем этот отчёт стал достоянием горкома партии и использовался райкомами в парторганизациях промышленных предприятий города Горького.
На совещании-семинаре секретарей и инструкторов райкомов города в феврале 1938 мне пришлось выступить по вопросу о практике работы инструктором РК в первичных парторганизациях. Поскольку к выступления я готовился, оно было конкретно и содержательно, вызвало интерес присутствующих, а также получило хорошую оценку в заключительном выступлении секретаря Горкома и Обкома ВКПБ Ю.М Когановича, вскользь заметившего «…..а почему бы таким товарищам (назвав несколько фамилий, в том числе мою) не работать секретарем РК, мы подумаем в обкоме об этом». Через несколько дней я был приглашен в ОРПО обкома ВКП(б) и получил назначение в Дивеевский район Горьковской области.
Февраль 1940г. с. Дивеево
Прибыв туда с инструктором Липатниковым В.Н, 23 февраля 1938года, был избран первым секретарем райкома партии. До меня работавший секретарь райкома Степанов был репрессирован с группой работников района. Второй секретарь Четвериков и третий Безденежных были взяты под арест вскоре при моей работе. Стояла первоочередная задача ликвидировать запущенность партмассовой работы в районе. Улучшить работу с кадрами, оживить работу общественных организаций комсомола, профсоюзных организаций, увеличение рядов партии и повышение ответственности коммунистов за полученное дело. За решение этих задач со всей силой и энергией взялся новый состав районного комитета. В ноябре того же года, на пленуме обкома ВКП(б) был заслушан мой доклад «о ликвидации последствий запущенности партмассовой работы в районе», это историческое событие для меня и районной парторганизации останется памятным на всю жизнь. В выступлении секретаря обкома Ю.М.Когановича мы получили положительную оценку в работе районной парторганизации, были поставлены в пример молодые кадры партработников, это окрыляло нас в работе. За три года нам удалось утроить численный состав членов партии в районе. В соответствии устава ВКП(б) избрать районный комитет и соответсвенно бюро РК, почти вдвое увеличить численность полнокровных первичных парторганизаций, особенно колхозных и сельских, значительно оживилась работа комсомольских организаций, выросли десятки новых отрядов пионерии. Там мы работали и учились все. Жена Наталья училась в вечерней школе и окончила её за 5 класс, работала завстоловой, дети Нина и Зина учились в средней школе. Неподменённая простота людей вызывала любовь и уважение ко всем присутствующим. Там нам нравилось, там осталось много друзей.
Из Дивеевского района в начале 1941 года, по решению Горьковского обкома ВКП(б), я уехал в Москву учиться на Ленинские курсы при ЦК ВКП(б) и хотя больше я в Дивеево не вернулся, я остался патриотом района, скрестив эту дружбу родственными связями, выдал замуж дочь Зинаиду, за дивеевского Истратова Николая Григорьевича. С большим удовлетворением я присутствовал через 30 лет на юбилейных торжествах в Дивееве в честь 50-тилетия Октябрьской Социалистической Революции, где был удостоен памятным подарком — бюстом В. И. Ленина.
Пребывание в столице, материально духовные условия, квалифицированное преподавание материалов на курсах сулило хорошую политическую зарядку слушателям. Но недолго пришлось учиться нам. Началась Великая Отечественная война. На 5-й день решением ЦК ВКП(б) курсы перестали существовать, все слушатели были переданы в кадры РКК. Краткое пребывание в лагерях Военно-политической академии имени Ленина в Кубинке — начало моей военной карьеры. В августе я получил назначение на должность зам.начальника политотдела 328 сд, которая формировалась в то время в Костромских лагерях. После формирования и получения материальной части, дивизия в ноябре 1941 года, прибыла на фронт, заняла оборону под Рязанью в районе Ефремов-Пронск. 4 декабря 1941 года был получен приказ о наступлении. Наша 328 сд в составе 10-й армии под командованием Ф. Н. Голикова повела наступление на город Михайлов. Я наступал вместе с 1107сп. Полк был во втором эшелоне, на его долю пришлось очищение города от засевших там гитлеровцев.
После освобождения Михайлова, 6 декабря 1941 года, наступление продолжалось. В ночь на 8 декабря 1941 года, в районе Серебряных Прудов Тульской области, среди ночи развернулся бой за овладение сильно укреплённого опорного пункта немецкой обороны по реке Проня, у посёлка Октябрьский. Бой проходил с переменным успехом, и только с рассветом немцы начали отступление. 9 декабря в четвёртом часу утра в районе совхоза «Красная Горка», я был в 3 сб — 1103сп, который вёл бой за овладение населённым пунктом. Населённый пункт несколько раз переходил из рук в руки, на рассвете немцы потеснили нас километра на 2-3, заняв окраину совхозного посёлка, но с рассветом при помощи соседнего 1105 сп нашей дивизии, были отброшены и начали поспешное отступление в сторону Сталиногорска. В 5 часу утра, пробираясь в расположение роты Травникова 3 сб, залёгший за околицей деревни, я был ранен осколком разорвавшейся мины. Батальонным санитаром и политруком роты был эвакуирован с поля боя в совхоз «Красная горка», находившийся 1-1/2 в тылу.
Начались потыловые госпитальные мытарства. Эвакуация раненых на подводах в тыловой населённый пункт за Ф… (неразборчиво), оттуда на крытых машинах в полевой госпиталь, а затем в тыловой госпиталь Спасск-Рязанский. Через неделю санитарным эшелоном эвакуировали нас на восток, меня сняли в Уфе, где я лечился до марта. В марте я прибыл в Москву в резерв политсостава КА, размещавшийся тогда в Военно-политической академии имени Ленина. В начале апреля получил назначение — начальником политотдела 162 УР Московского ВО. УР формировался из 6-ти артпультбатов в Пошехонье-Володарске Ярославской области. Два артпультбата личного состава надлежало получить из 33-й зап.стр. бригады в Муроме, два из Гороховецких лагерей и два из Кирова(обл.). Используя возможность поездки в Муром, я проездом (впервые за время уезда от семьи на учёбу и ухода на войну), побывал трое суток дома, в Борзакове.
Сформировавшийся укрепрайон получил назначение на реку Свирь. 25 мая на пароходе М. И .Калинин мы выехали по рыбинскому водохранилищу в город Рыбинск. А там железнодорожным воинским эшелоном следовали до станции Оять Ленинградской области, через Тихвин и Волхов. Боевое крещение получили в Волхове. Группа вражеских самолётов бомбили объект электростанции и железнодорожную станцию. Весь личный состав, находившейся в эшелоне, был выведен и укрыт в придорожных кустарниках и складках местности. Потерь не было, за исключением лёгких ушибов и травм во время паники при налёте вражеской авиации.
В первых числах июня мы прибыли на место назначения, разгрузились на станции Оять и переданы в распоряжение 7 отдельной армии Карельского фронта. Заняли оборону по реке Свирь от устья до Свирьстроя, ранее занимавшие оборону 69 сд,3-я, 70-й, 71 морские бригады были отведены во второй эшелон.
Карельский фронт
Оборону заняли на неукреплённом рубеже. Наряду с несением службы обороны по ночам рыли траншеи, строили ДЗОТы, оборудовали огневые точки, а затем уже строили землянки для жилья и отдыха, на это ушло всё лето 1942 года. Всё это делалось в непосредственной близости под обстрелом противника — 280-300 метров полоса разделяла наши траншеи от финских траншей, это полоса была река Свирь и летом она являлась хорошей естественной преградой. Штаб УР был расположен в лесных бараках, южнее 3-4 км г.Лодейное – Поле недалеко от дороги на Алеховщину. Прочная оборона на этом участке с приходом 162 УР обеспечивала надёжное прикрытие ведению фортификационных работ по левобережью Свири для наступательных операций, которые были проведены летом 1944 года, известные под названием –Четвертной удар. Не терпелось мне участвовать в этих наступательных операциях. В июне 1943 года, после ликвидации института комиссаров в соединениях, частях и подразделениях я был командирован ГлавПУРККА на высшие курсы политсостава Красной Армии в Перхурово под Москвой, где находился в течении почти 6 месяцев. После окончания курсов, в декабре 1943 года, я получил назначение замначальника политотдела 46 ск 5-0й армии 1 Белорусского фронта, а затем перешедшего в 65 армию 2 Белорусского фронта. В 50-ю армию я прибыл в первых числах января, вскоре после освобождения нашими частями города Гомеля, там и находился штаб и политотдел армии. Через два дня я прибыл в 46 ск — в Долгий Мох, в районе которого корпус занимал оборону. В течении января-марта соединения и отдельные части корпуса вели частые операции на отдельных участках, а в апреле-мае месяце корпус был отведён в тыл в район Журавичи для пополнения. В майские праздники тяжело заболел наш начальник Политотдела корпуса полковник Дзарагазов Л. А., обязанности начальника политотдела корпуса в период переформирования частей выполнял я, в канун наступательных действий приехал новый начальник политотдела Овчинников К. В.
Январь 1943г. беседа с полковником т.Кашириным
В 20-х числах июня началось наступление войск в Белорусии. За участие в боевых операциях по разгрому и окружению немецкой группировки в районе Бобруйска, я был награждён орденом «Красная Звезда». После успешной операции по разгрому немцев под Бобруйском, Витебском и Минском, войска 2-го Белорусского фронта продолжали продвигаться вперёд на запад, а 46 ск получил задачу по ликвидации окружённой немецкой группировки, распавшими группами в полях и лесах около Бобруйска. Эта задача во взаимодействии с другими частями и местными партизанскими соединениями успешно была выполнена. В конце июля 46 ск снова влился в свою 65 армию, действовавшую в составе 2 БФ. 1 августа 1944 года в районе города Свислочь, форсировав реку, мы вступили на территорию Польши. Вскоре я получил повышение в звании — подполковника. А в сентябре месяце приказом ГлавПУРККА был назначен начальником политотдела спецчастей той же — 65 армии.
Зимовали на реке Нарев в деревне Сомянка. В январе 1945 года войска нашего фронта снова перешли в наступление, которое продолжалось почти без остановки до полного разгрома врага — до конца войны. Наши спецчасти, приданные артиллерийские полки, бригады разных мощностей, танковые части, отдельные подразделения связи сыграли большую роль в разгроме врага, будучи приданными отдельным соединениям.
В последний период наступательных действий мы участвовали в освобождении города Данцига(Гданьска), Штетина на Одере и закончили свой победоносный поход в городе Росток. День победы над Германией наше месторасположение было в районе города Штральзунд. Там в частях, расположенных в лесу, мы проводили митинги и справляли праздник — день Победы. После двухнедельного отдыха, приведения себя в порядок, наша 65 армия была передислоцирована в район польского города … (неразборчиво), а политотдел спецчастей дислоцировался в город Пляшув — 30 км западнее … (неразборчиво). Воинские части, дислоцировавшие в округе — несли комендантскую службу и переформирование. Приданные спецчасти армии были расформированы, постоянные спецчасти армии (связь, тыл) переподчинены соответствующим службам армии. Политотдел спецчастей армии, как выполнивший свою задачу, был ликвидирован. Личный состав передан в резерв северной группы войск в город Лигниц.
Март 1945г.
В течении четырёх месяцев с октября 1945 по январь 1946 года я находился в резерве северной группы войск в Германии. За это время выполнил два серьёзных поручения командования: выявление групп советских военнослужащих на территории Польши, оставленных и оставшихся в период военных действий и вывозка зерна с территории Польши (около 5000 тонн) в Кёнигсберг, оставленного нашими войсками во время боевых действий. Хотя и «мирные» по своему характеру эти операции, но они были небезопасны для жизни. За выполнение этих поручений, я получил благодарность командования СГВ — лично от командующего Рокоссовского. 24 января 1946 года приказом ГлавПУРККА №0365 я был уволен из кадров РККА в запас по статье 43 (по болезни). А домой прибыл лишь в апреле 1946 года. Дело в том, что приказ об увольнение из армии был подписан во время моего нахождения в командировке, из которой я возвратился только 15 марта. По этому поводу домашними были поданы в отдел кадров СГВ, розыски меня. Но всё обошлось благополучно -1 апреля я прибыл домой.
Послевоенный период.
Недолго пришлось отдыхать после войны. В конце апреля 1946 года Горьковский обком КПСС направил меня на работу в Воротынский район Горьковской области. Прибыл туда в начале мая (вместе с женой своей), был избран там председателем Исполкома райсовета и проработал в этой должности до конца 1953 года — почти 8 лет. В первый же год работы я встретился там с большими трудностями. Район, как и прочие другие в тот год, крепко пострадал от исключительно дождливой погоды, хороший урожай в виду такой погоды был оставлен почти полностью в поле. Хлебозаготовки на 10 октября были выполнены всего на 40%. За что руководство района было крепко наказано. Бывший секретарь райкома партии Никифоров.С.К. был исключён из партии, был осуждён и около 3 лет отбывал наказание. На меня были наложены строгие партвзыскания, подверглись взысканиям и многие другие руководящие работники. Эти трудности постепенно были преодолены и работа пошла нормально, район занимал не последнее место по всем показателям, а по таким как развитие животноводства и его продуктивность (…… (неразборчиво)даринская порода крупного рогатого скота) и коневодство — район занимал передовые места в области. За что я дважды был удостоен награждениями облисполкомом дипломом. Оттуда я уходил на девятимесячные курсы при облпартшколе 1950-1951 годах, там у нас в октябре 51 года народилась Любаша. Туда 1 мая 1947 из Поназырьевского района Костромской области привезли маленькую полуторогодовалую Таню. А в 1948 году приехали в Михайловское зять Иван Михайлович и дочь Нина, там у них в 1951 году народилась дочь Наташа.
Семинар председателей с.советов Воротынского района 1952г.
В декабре 1953 по заявлению в обком и облисполком был освобождён от занимаемой должности в Воротынце и направлен в распоряжение Сормовского РП КПСС. В феврале 1954 года приказом по заводу «Красное Сормово» назначен начальником ЖКО завода, где проработал около 3 лет. Участок работы чрезвычайно тяжёлый, в марте месяце 1955 года со мной получился инфаркт, только в результате чего удалось перейти на работу в завод в родной свой деревообрабатывающий цех на должность начальника планового бюро, где я работал до ухода на пенсию до августа 1963 года.
В цехе я избирался и работал подряд 5 лет(1959-1963гг) секретарём партбюро, при моём ведении коллектив одним из первых в заводе завоевал звание — коллектива коммунистического труда, как победитель пред… (неразборчиво) в 1961 году получил знамя на вечное хранение. В течении многих лет цеху за производственные успехи часто присваивалось заводское переходящее Красное Знамя, коллектив поощрялся денежными премиями.
5 марта 1961г. Изб.участ.№23, музыкальная школа. Сормово
31 июля 1963 года меня проводили на заслуженный отдых, партком завода вынес ходатайство перед вышестоящими парторганами о назначении мне персональной пенсии республиканского значения, которая была установлена комиссией по назначению и перерасчёту пенсий при Совмине РСФСР с 1 августа 1963 года в размере 100 рублей. В 1964 году, осенью мы решили переехать жить в деревню Борзаково — подальше от шума городского, на природу. Улатали купленный домишко за 800 рублей и стали жить поживать, летом копаться в огороде, зимой от скуки ради книжки перечитывать, кстати, которых у нас множество. Людей привлекать к чтению.
Вот так и коротаем недолгую, но довольно трудную свою жизнь на этом свете.